Признание доказательств недопустимыми в уголовном процессе практика

Признание доказательств недопустимыми в уголовном процессе

Недопустимые доказательства в уголовном процессе – все, что получены с нарушением процессуального закона (УПК РФ). Такое определение дается в статье 75 УПК РФ. Она же определяет последствия признания доказательств недопустимыми – запрет на использование для построения обвинения и в процессе доказывания прочих обстоятельств, связанных с совершением преступления.

Оценка допустимости и недопустимости доказательства – компетенция следствия (дознания) на стадии расследования уголовного дела и суда на стадии рассмотрения уголовного дела. Потребовать сделать соответствующую оценку вправе сторона защиты. Это право безусловно принадлежит подозреваемому и обвиняемому. Поскольку их интересы в полном объеме могут представлять законные представители и адвокаты, эти процессуальные лица также имеют возможность заявить соответствующее ходатайство.

Категории недопустимых доказательств

Статья 75 УПК РФ позволяет отнести к недопустимым доказательствам любые, которые получены с любым нарушением уголовно-процессуального закона. Таким образом, нарушение УПК РФ при получении показаний, вещественных доказательств, перечисленных в ст. 81 УПК РФ, документов, информации, заключения эксперта – единственное основание для признания доказательств недопустимыми.

Специально оговариваются 3 категории недопустимых доказательств:

1. Неподтвержденные в суде показания подозреваемого и обвиняемого, допрошенных в рамках расследования уголовного дела без участия защитника, в том числе при добровольном отказе от защитника. Если, например, обвиняемый признал свою вину на следствии и сделал это без своего адвоката, а потом в суде отказался от признания, то такие показания не будут иметь никакого значения.
2. Показания свидетелей и потерпевших, которые основаны на догадках, слухах и (или) предположениях, а также такие свидетельские показания, в которых свидетель не способен назвать источник информации.
3. Документы, информация, предметы, которые входят в делопроизводство адвоката и получены в рамках ОРМ или следственных действий. Исключение – орудия, средства, оборудование для совершения преступления или со следами преступления.

Все другие доказательства, относительно которых возникает вопрос недопустимости, оцениваются индивидуально на предмет соответствия требованиям УПК РФ при их получении (предоставлении, изъятии и т.д.).

Какие нарушения приводят к недопустимости доказательств

Исходя из формулировки ст. 75 УПК РФ, не имеет значения характер и степень допущенного нарушения процессуального закона.

Нарушение должно касаться порядка получения конкретного доказательства при совершении конкретного процессуального (следственного действия):

1. Показания потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого получаются в ходе допроса лица, имеющего определенный процессуальный статус, а также в ходе следственного эксперимента, проверки показаний на месте или очной ставки. В каждом случае допрос или иная форма дачи показаний должны протекать с соблюдением установленных требований. Так, в частности, обязательно разъяснение прав и обязанностей. В ряде случаев при получении показаний обязательно участие других лиц, например, педагога, законного представителя, переводчика, защитника. Нарушение требований УПК РФ при получении показаний – основание признать показания недопустимым доказательством. Нарушением будет и допрос лица, которое фактически не соответствует тому процессуальному статусу, в котором оно допрашивается. Под это основание часто попадают ситуации, когда фактически подозреваемое лицо допрашивается свидетелем, хотя должно быть допрошено именно в качестве подозреваемого.
2. Часто допускаются нарушения, связанные с получением вещественных доказательств. Сюда относятся, прежде всего, предметы и документы, связанные с преступлением, способные помочь в его обнаружении или установлении обстоятельств преступления. Как правило, вещественные доказательства получаются (изымаются) в ходе осмотра места происшествия, обыска, выемки, следственного эксперимента, реже в ходе других следственных действий. Получение вещественных доказательств должно проверяться на предмет соответствия требованиям УПК, установленным для того следственного (процессуального) действия, в рамках которого получено доказательство.
3. Заключение эксперта – самое сложное доказательство в части оценки его допустимости/недопустимости. Здесь порой приходится анализировать и оценивать весь процесс производства экспертизы – от получения материалов для исследования и назначения экспертизы до осуществления исследования и подготовки заключения. Кроме того, следует учитывать, что если представленное на исследование доказательство будет признано недопустимым, то и заключение автоматически ставится под сомнение относительно допустимости. Среди других возможных оснований недопустимости заключения эксперта:

• сведения, ставящие под сомнение профессиональный уровень эксперта, его компетентность, объективность, независимость и другие качества, обязательные для эксперта;
• нарушения УПК при назначении экспертизы (вынесении постановления и ознакомлении с ним участников процесса);
• нарушения УПК и других нормативно-правовых актов при производстве исследования, в том числе нарушения, касающиеся экспертной деятельности.

1. Протоколы следственных и судебных действий. Не многие знают, что эти документы сами по себе являются доказательствами и должны отвечать определенным требованиям к составлению и оформлению. Тем не менее, здесь часто допускаются и нарушения, и ошибки. Порой забывают поставить дату или время, либо поставят, но неверные. Нередко отсутствует в том или ином месте подпись. Поскольку многие протоколы сегодня печатаются (заполняются) на компьютере, не исключены технические ошибки, пропуски граф, оставление старых записей от прошлых протоколов и т.п.
2. Результаты оперативно-розыскной деятельности (ОРД) и оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ). Сразу необходимо сказать, что результаты ОРД и ОРМ не являются сами по себе доказательствами по уголовным делам и не могут быть приобщены просто так. Не включены они в перечень доказательств по уголовному делу, который определен ст. 74 УПК. Из-за неверных подходов следователей и дознавателей к правилам приобщения ОРД и ОРМ допускается большое количество ошибок. При этом очень часто именно на результатах такой деятельности базируется как обвинение, так и весь доказательственный блок. Для получения результатами ОРД и ОРМ статуса доказательств они должны быть:

• проверены на предмет законности получения в рамках соответствующего ОРМ;
• осмотрены с составлением протокола и, если нужно, с применением технических средств и участием специалиста (эксперта);
• исследованы, если нужно, в рамках соответствующей экспертизы на предмет подлинности и отсутствия искажений (повреждений);
• приобщены к делу в качестве документов или вещественных доказательств – в зависимости от того, каким признакам отвечают.

Зачастую нарушения закона очевидны, и не требуется прикладывать больших усилий, чтобы их выявить. Их основные причины – низкий профессиональный уровень оперативных работников, следователей и дознавателей, невнимательность или халатность с их стороны. Но бывают и спорные ситуации. Как правило, споры разгораются там, где доказательство имеет особую важность для дела и не все гладко прошло при его получении.

Чаще всего под сомнение ставятся:

• заключения экспертиз;
• результаты обысков и выемок;
• результаты ОРМ;
• цепочка взаимосвязанных доказательств, на которых строится обвинение.

Процедура признания доказательств недопустимыми

Процессуальный порядок признания доказательств недопустимыми требует заявления стороной защиты ходатайства:

• на стадии расследования дела – в адрес следователя или дознавателя;
• на стадии рассмотрения дела судом – в адрес суда.

В подавляющем большинстве случаев вопрос о признании доказательств недопустимыми ставится перед судом.

Для признания доказательства недопустимым подозреваемый (обвиняемый, подсудимый) или его защитник (адвокат) должны заявить соответствующее ходатайство. Это можно сделать как в устной форме, так и в письменном виде.

Для ходатайства нет специальных требований и формы, но оно должно содержать:

1. Указание на то, какие именно доказательства (доказательство) должны быть признаны недопустимыми.
2. Обоснование ходатайства – в чем заключается нарушение, допущенное при получении доказательства, чем подтверждается наличие нарушения.

Если оспаривается цепочка взаимосвязанных доказательств, то достаточно бывает признать недопустимым самое первое. Например, если какой-то предмет был изъят незаконно (с нарушением УПК) и такое доказательство признается недопустимым, то этого может быть достаточно, чтобы сразу же признать недопустимым, скажем, заключение экспертизы, где исследовался изъятый предмет. С другой стороны, вовсе необязательно, что, признав какое-либо доказательство недопустимым, суд сделает то же самое и по отношению к другим доказательствам, в том числе взаимосвязанным. Поэтому часто приходится не просто готовить ходатайство, а выстраивать целую логическую цепочку и шаг за шагом признавать доказательства недопустимыми, чтобы разрушить доказательственную базу обвинения.

Ходатайство рассматривается судом сразу по мере поступления. Оно либо удовлетворяется, либо нет. Оспорить решение можно только вместе с приговором.

Признание доказательств недопустимыми в уголовном процессе встречается в российских судах все чаще и чаще. Однако серьезного влияния на ход процесса, как правило, не оказывает. Достаточно посмотреть статистику оправдательных приговоров и того, что послужило для них поводом.

Почему допустимы недопустимые доказательства?

Генезис института недопустимых доказательств в России берет свое начало с момента принятия Конституции РФ 1993 г., и скоро он отметит свой четвертьвековой юбилей. Можно подвести итоги использования этого важного процессуального инструмента с учетом принятого Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 г. № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)».

Автору этих строк довелось наблюдать, как зарождался институт недопустимых доказательств в начале 90-х гг., с каким энтузиазмом судьи начали его применять, решительно исключая из дела дефектные доказательства, не обращая внимания на стенания и возмущения государственных обвинителей. Мы получили эффективное оружие для защиты процессуальных прав граждан от произвольных действий должностных лиц, надежный шлагбаум, не дающий проникнуть доказательствам, полученным с нарушением закона. Принципиальная позиция судей, исключавших порочные доказательства, давала сигнал правоохранителям о необходимости строго соблюдать закон и права граждан.

Известны дела, по которым «депортация» только лишь одного недопустимого доказательства приводила к вынесению оправдательного приговора.

Вспоминаю свое дело 2000 г., когда судья смело исключил из доказательств четыре протокола обысков, в ходе которых были изъяты наркотические средства, на том основании, что они были проведены ненадлежащими лицами – оперативными сотрудниками без письменного поручения следователя. В итоге суд вынес оправдательный приговор в отношении четырех лиц.

Но такая идиллия в судопроизводстве не могла продолжаться вечно, поскольку не устраивала «человека в погонах».

По мере того как нарастало давление со стороны обвинения, начала меняться и судебная практика. Судей стали ориентировать на то, чтобы не торопились исключать недопустимые доказательства, а давали возможность восполнять их недостатки. Им часто говорили представители обвинительного лагеря: «Ну ведь подозреваемый признал вину. Он же совершил преступление. Какое имеет значение то, что он давал показания без адвоката?»

Как тут не вспомнить эпизод из деятельности наркома по военным и морским делам РСФСР Л.Д. Троцкого, который однажды ворвался в совещательную комнату и в ответ на возмущения судей бесцеремонно заявил: «Что для нас важнее: истина или процедура?»

При разрешении ходатайств, находясь на распутье при выборе между законностью и целесообразностью, судьи все чаще стали склоняться к целесообразности, принося в жертву законность. Ими иногда исключались недопустимые доказательства, но только лишь те, которые не влияли на прочность конструкции обвинения и удаление которых не могло привести к вынесению оправдательного приговора либо к иным фатальным для прокурора последствиям.

В последние годы, принципиально не желая признавать доказательства недопустимыми, судьи изобрели незатейливую формулировку «несущественное нарушение», которую успешно применяли, когда требовалась хоть какая-нибудь аргументация для отказа.

В ответ на любые, даже самые вопиющие нарушения процессуального закона, допущенные при получении обвинительного доказательства, мы слышали, а потом читали: «Ходатайство об исключении доказательства не подлежит удовлетворению, поскольку допущенные нарушения не являются существенными».

Такая практика противоречит ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, согласно которой при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, а также положениям ч. 1 ст. 75 УПК РФ о том, что доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми.

Как видно, Конституция РФ и УПК РФ ничего не говорят о существенном нарушении уголовно-процессуального закона как обязательном условии признания доказательств недопустимыми.

Поскольку практика применения этого института в последние годы сошла с законного маршрута, требовалось как минимум постановление Пленума ВС РФ, разъясняющее проблемные моменты.

И вот 19 декабря 2017 г. появилось Постановление Пленума ВС РФ № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)», которое затронуло некоторые вопросы рассмотрения судами ходатайств об исключении доказательств.

Согласно п. 13 постановления: «Доказательства признаются недопустимыми, в частности, если были допущены существенные нарушения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

Следует отметить, что ФПА РФ в своем отзыве на проект постановления категорически возражала против такого определения понятия недопустимых доказательств.

Чтобы понять, насколько изменилось отношение Верховного Суда РФ к данному понятию за более чем 20 лет, достаточно посмотреть на п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»: «Обратить внимание судов на необходимость выполнения конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации), а также выполнения требований ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Разъяснить, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

Отчетливо видно, что в 1995 г. Верховный Суд РФ считал, что доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы.

В 2017 г. Верховный Суд РФ изменил свой подход. ВС РФ считает, что доказательства не имеют юридической силы, если были допущены именно существенные нарушения, а не просто нарушения.

Тем самым, по моему мнению, Пленум ВС РФ решительно и бесцеремонно «подкорректировал» ст. 50 Конституции РФ и ст. 75 УПК РФ, которые дают иное определение понятию недопустимых доказательств.

Кроме того, из определения 2017 г. исчезла формулировка: «Доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина…»

Полагаю, Пленум ВС РФ поспешно согласился с понятием существенных нарушений, влекущих признание доказательств недопустимыми, поскольку сам УПК РФ такого понятия применительно к недопустимым доказательствам не содержал.

В ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ дается определение существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, но они выступают как основания для отмены или изменения судебного решения, а не для признания доказательств не имеющими юридической силы.

Произошедшие изменения приведут к еще большему осложнению в применении этого процессуального института, а новое определение недопустимых доказательств позволит судьям отвечать на обоснованные ходатайства об исключении доказательств со ссылкой на постановление Пленума ВС РФ, что существенных нарушений не допущено. Негативно складывающаяся практика обрела правовой фундамент.

К примеру, составление протокола осмотра места происшествия без разъяснения прав понятым является просто нарушением ст. 60, 166, 170 УПК РФ либо это есть существенное нарушение? Или другой пример: когда этот же протокол не подписан следователем, это нарушение ч. 7 ст. 166 УПК РФ либо это существенное нарушение?

Основная проблема заключается в том, что критериев отграничения существенного нарушения от обычного нарушения Пленум ВС РФ не дал, а значит, разрешение этого вопроса отдается на откуп судьям, которые в последние годы такие ходатайства почти не удовлетворяли и практически никого не оправдывали.

Институт недопустимых доказательств и ранее хромал на обе ноги, появление же постановления Пленума ВС РФ подобно выстрелу ему в ногу.

А ведь этот институт был одним из немногих законных средств защиты процессуальных прав граждан.

В такой ситуации нам необходимо, чтобы Конституционный Суд РФ дезавуировал спорное разъяснение Пленума ВС РФ.

Суровая правда заключается в том, что одним лишь п. 16 не исчерпываются грустные новости из Верховного Суда РФ, касающиеся недопустимых доказательств.

Недопустимые доказательства в уголовном процессе

Признание доказательств недопустимыми

Недопустимые доказательства — доказательства, полученные с нарушением требований процессуального закона.

Такие доказательства не имеют юридической силы и должны быть признаны судом в качестве недопустимых на основании ходатайства сторон или по собственной инициативе.

Недопустимые доказательства не могут использоваться в процессе доказывания, в том числе, исследоваться или оглашаться в судебном заседании, и подлежат исключению из материалов уголовного дела (формально, но не физически).

При этом, следственными органами нередко допускается обоснование обвинения недопустимыми доказательствами.

Во многих случаях, судебной практикой уже выработан подход к оценке определенных доказательств на предмет их допустимости и, в настоящей статье, я хочу обратить внимание читателей на ряд наиболее часто встречающихся на практике недопустимых доказательств.

Психофизиологические исследования (полиграф, детектор лжи).

Такие исследования являются недопустимым доказательствами вне зависимости от того в какой форме (заключение эксперта, специалиста и т.д.) они выполнены.

В некоторых судебных актах указывается на отсутствие научного обоснования и, как следствие, невозможность проверки такого исследования, но я предпочитаю обосновывать недопустимость такого доказательства с другой сточки зрения.

УПК РФ содержит правило о том, что оценку доказательств на предмет их достоверности могут проводить исключительно лица, указанные в законе (дознаватель, следователь, суд), а эксперт-полиграфолог такими полномочиями не наделен, следовательно, психофизиологическое исследование является недопустимым доказательством.

В тоже время, однозначное признание исследования с помощью полиграфа недопустимым доказательством не запрещает использование полиграфа для проверки следственных версий и направления хода расследования.

Несмотря на то, что судебная практика содержит примеры обоснования обвинительных приговоров со ссылкой на психофизиологическое исследование, в большинстве случаев, принципиальная позиция защиты позволяет признать такое доказательство недопустимым и исключить из процесса доказывания еще на стадии предварительных слушаний.

Показания дознавателя, следователя и иных лиц, причастных к расследованию о содержании показаний и пояснений, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым (пересказ показаний).

Следователями и дознавателями активно практикуются допросы своих коллег из правоохранительной системы о содержании показаний подозреваемого (обвиняемого), который отказывается сотрудничать со следствием.

Допрашиваются оперативные сотрудники, сотрудники ППС, ГИБДД и иные лица, так или иначе, причастные к расследованию уголовного дела.

При этом, судебной практикой выработана однозначная позиция о недопустимости такого рода доказательств.

Такая принципиальная позиция, объясняется тем, что подозреваемый (обвиняемый) имеет право не свидетельствовать против себя, а также право на квалифицированную юридическую помощь, в том числе, участие защитника в ходе допроса.

Кроме того, до начала допроса, дознаватель или следователь обязан разъяснить подозреваемому (обвиняемому) его процессуальные права, чего в ходе таких неформальных бесед, конечно, не делается.

Допрос лиц, причастных к расследованию для воспроизведения содержания показаний подозреваемого (обвиняемого) данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, существенно нарушает вышеперечисленные права подозреваемого, обвиняемого и, следовательно, является недопустимым.

При этом, не имеет значение тот факт, содержатся ли указанные показания в протоколе допроса или зафиксированы в ходе иных следственных действий, тем более, когда в ходе таких следственных действий свидетель не предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Показания с чужих слов, не подтвержденные первоисточником.

Нередко в ходе расследования уголовного дела, один свидетель сообщает, что он слышал от другого лица определенную информацию, имеющую значение для дела.

Если первоисточник указанную информацию подтвердит, то указанное доказательство, безусловно, следует считать допустимым, однако, если первоисточник оспаривает или не подтверждает указанную информацию, то следует решить вопрос о допустимости показаний с чужих слов.

Несмотря на то, что даже базовые знания о теории уголовного процесса явно указывают на недопустимость таких доказательств, судебная практика Верховного суда РФ не столь однозначна.

Согласно одной точке зрения, показания с чужих слов относятся к числу производных доказательств, которые не имеют самостоятельного доказательственного значения в отсутствие первоначальных доказательств, чьей копией они являются, а следовательно, неподтвержденные показания с чужих слов следует считать недопустимыми доказательствами

Противоположная точка зрения, основана на том, что УПК РФ не содержит прямого запрета на использование такого рода доказательств.

На мой взгляд, первый подход является более проработанным и теоретически обоснованным, однако при оспаривании такого рода доказательств следует учитывать и наличие второй позиции.

Явка с повинной и объяснения, составленные без участия защитника.

Уголовно-процессуальный закон прямо запрещает использовать показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.

В тоже время, УПК РФ прямо не предусматривает обязательное участие защитника при получения объяснений в ходе проверки сообщения о преступлении, а также в ходе составления явки с повинной.

Что касается объяснений, то при оценке таких доказательств следует исходить из того, что УПК РФ предусматривает обязательное участие защитника с момента начала производства любых процессуальных действий, затрагивающих права подозреваемого.

При этом, следует исходить не столько из формального, сколько из фактического статуса опрашиваемого.

Особенно важно при составлении объяснений, наличие отметки о разъяснении опрашиваемому процессуальных прав, в том числе, права на квалифицированную юридическую помощь.

В отношении явки с повинной, суды придерживаются позиции, что отсутствие защитника при написании явки с повинной не является нарушением права на защиту и не влияет на допустимость указанного доказательства.

Таким образом, одного факта отсутствия защитника при составлении явки с повинной будет недостаточно для признания такого доказательства недопустимым.

Необходимо учитывать, что явка с повинной одновременно является и обстоятельством, смягчающим наказание, а ее признание недопустимым доказательством, не всегда является оправданным.

Доказательства, производные от недопустимых (плоды гнилого дерева).

В юридической науке широко известного правило «плоды гнилого (отравленного, ядовитого) дерева».

Несмотря на то, что формулировка данного правила берет начало из религиозной литературы, оно имеет сугубо практическое значение и при рассмотрении уголовных дел.

Суть данного правила сводится к тому, что доказательства, производные от недопустимых также являются недопустимыми.

К примеру, заключение эксперта, основанное на документах, полученных с нарушением УПК РФ, будет являться недопустимым доказательством также как и сами документы.

Такая позиция прямо выражена в судебной практике Верховного суда РФ.

В настоящей статьей рассмотрены лишь несколько из наиболее часто встречающихся на практике видов недопустимых доказательств.

Перечень недопустимых доказательств законом не ограничен и любое доказательство, полученное с нарушением требований УПК РФ, может быть признано недопустимым, однако для этого потребуется участие квалифицированного адвоката, поскольку вопросы оценки доказательств на предмет их допустимости требуют изучения как законодательства, так и судебной практики конкретных судов.